Конфликт в Кадашах

Несмотря на многочисленные обращения Святейшего Патриарха Алексия, несмотря на различные варианты переезда в другие помещения, реставраторы, как и в советское время, продолжают находиться в храмах. Конечно, это не вина рядовых сотрудников, спросить надо с руководства ВХНРЦ и былых чиновников Мингосимущества и Минкультуры, которые по разным причинам годами уходили от решения этих вопросов.

Есть и еще один нюанс. Основу деятельности ВХНРЦ имени И.Э. Грабаря составляет реставрация различных произведений искусства, в том числе и икон из музейных собраний России. Однако в последние годы реставрационный центр превратился в коммерческую организацию, выполняющую значительный объем частных заказов.

Как быть в такой ситуации верующим?

Терпели же 12 лет вынужденное соседство с посторонним учреждением, с болью в сердце наблюдая, как оскверняются святыни, пусть и дальше терпят?

И вот давний и вялотекущий конфликт между приходом храма Воскресения в Кадашах и ВХНРЦ получил неожиданное продолжение. 2 августа православная община заняла здание церкви Воскресения Христова.

В светских изданиях это событие нередко освещалось предвзято и поверхностно. А в отдельных публикациях прихожане выглядели как религиозные экстремисты, которые захватили храм и воюют с  реставраторами.

Что же произошло в Кадашах на самом деле? Каким способом может быть разрешен многолетний конфликт с реставрационным центром имени И.Грабаря? И когда, наконец, церкви будут возвращены верующим?  Ответы на эти вопросы мы пытались получить, посетив все три храма, занятые реставрационным центром.

Перед входом в храм Воскресения Христова в Кадашах круглосуточно дежурит милицейский наряд. По всему периметру храмового комплекса над оградой протянута колючая проволока. Запертые ворота и калитка преграждают доступ на его территорию. На деревьях висят плакаты со ссылками на Конституцию и соответствующие законы, призывающие вернуть церковь верующим.

После событий 2 августа некоторые прихожане взяли на работе внеочередные отпуска и теперь находятся здесь круглосуточно. В притворе храма, куда, собственно, и вошли верующие и где теперь ежедневно проводятся молебны, дежурят сотрудники вневедомственной охраны. Дверь, ведущая непосредственно в храм, опечатана. За ее неприкосновенностью бдительно следит милиция и представители православной общины. Все ведут себя спокойно и общаются друг с другом подчеркнуто вежливо, но напряженность буквально витает в воздухе.

Каждый день сюда приносят свежие распечатки публикаций и комментариев из различных источников, посвященных событиям в Кадашах. Прихожане внимательно следят за тем, что говорят и пишут о ситуации, сложившейся вокруг Воскресенского храма. Большинство сходятся во мнении, что часто «информация не соответствует действительности».

Накануне в Кадашевском храме крестили двух младенцев. Во время крестин неожиданно отключилось электричество. Теперь рядом с храмом стоит генератор, способный обеспечить его электроэнергией в автономном режиме, который раздобыли обеспокоенные прихожане. Факт неожиданного отключения электроэнергии насторожил людей и вызвал у них подозрения в возможности силового решения конфликта. 

Время от времени дежурный у ворот пропускает девушек и юношей — это абитуриенты Свято-Тихоновского богословского института. Настоятель Воскресенского храма протоиерей Александр Салтыков является известным искусствоведом и возглавляет в институте факультет церковных художеств, мастерские которого размещаются на территории прихода. С отцом Александром и прихожанином храма юристом Владимиром Ивановичем Соломоновым мы беседуем о событиях последних дней. Наш разговор начинается с небольшого экскурса в прошлое.

Отец Александр: Наш храм был закрыт 70 лет назад. А реставрационные мастерские заселились сюда в 60-е годы. В 1992 году была восстановлена церковная община. С тех пор идут богослужения. Когда мы пришли сюда, здесь был невероятный развал. Мы много сил и времени отдали благоустройству территории, отремонтировали несколько домиков. Бывший каретный сарай превратили в храм, чтобы было где служить. По устному благословению Его Святейшества храм посвящен Иову Почаевскому. В советское время в этом помещении в очень тяжелых условиях жили люди. Мы сделали алтарь, притвор, поставили купол, соорудили колокольню. Так что, я думаю, теперь здесь на века останутся два храма — большой и малый.

Переговоры с Алексеем Петровичем Владимировым, который возглавляет реставрационный центр, мы ведем с 1992 года. С самого начала он нас воспринимал очень агрессивно. Потом был период более мягких отношений, когда реставраторы обещали нам в скором времени освободить храм. Центру имени Грабаря много раз предлагали различные помещения для переезда — даже еще до перестройки. Но реставраторы отсюда уезжать не хотели.

— Сосуществование прихода с работниками реставрационного центра весь этот период было мирным или случались конфликты? Служить они вам позволяли?

Отец Александр: Они не могли препятствовать богослужениям в зданиях, которые официально принадлежат нам. Вся земля абсолютно законно оформлена на приход, кроме храма Воскресения.

— Значит, храм передан реставрационному центру?

Отец Александр: Нет, реставраторы находятся там незаконно.

В.И. Соломонов: На сегодняшний день договорные отношения с реставраторами не оформлены. Первоначально охранно-арендный договор был составлен в 1991 году, затем в 1996 году он был продлен на пять лет, и его действие закончилось 21 марта 2001 года. Я привожу эти данные только благодаря тому, что мы официально предъявили иски к реставраторам по неправомерным действиям и в результате судебного разбирательства получили определенные документы, в том числе и охранно-арендный договор. Мы — четыре адвоката из числа прихожан — распределили свои функции, чтобы не дублировать друг друга, но наши действия скоординированы. В частности, адвокат Воронин подал иски в арбитражный суд, и на заседании 19 июля этого года мы узнали, что 14 июля в арбитражный суд поступила информация из Москомрегистрации о том, что данный храм не зарегистрирован в собственности ни у кого. Он бесхозный.

— А с кем у реставраторов был договор?

Отец Александр: Договор был заключен с Главным управлением по охране памятников, потому что Воскресенский храм — это памятник архитектуры. Но дело в том, что договор не был утвержден Департаментом государственного и муниципального имущества города Москвы. Реставраторы с самого начала не имели законных оснований. Много и других проколов. Например, в договоре говорится об аренде церкви. Помилуйте, церкви в аренду не сдаются.

— Как у вас хватило решимости предпринять 2 августа такой шаг?

В.И. Соломонов: Мы и раньше поднимали вопрос о том, чтобы служить в храме молебны. И министерство культуры в какой-то момент вняло нашим просьбам и рекомендовало реставраторам разрешить вопрос о совместном использовании церкви, о чем нас уведомил сам Владимиров и просил направить представителей в состав комиссии. Отец Александр тут же написал ответ, но вопрос так и не решен. Ну сколько можно терпеть такое неуважение! Два года назад мы перекрыли ворота и сказали: дайте список тех, кто работает в реставрационном центре, мы оформим на них пропуска. Также по пропускам мы предлагали организовать допуск сторонних посетителей. На вынос предметов, ценностей тоже готовы были оформлять соответствующие документы. Но реставраторы на это не согласились. И у нас возникла конфликтная ситуация. Тогда милиция возбудила уголовное дело, но по непонятным причинам оно не было доведено до конца.

Отец Александр: Два года назад на глазах у сотрудников милиции,  реставрационного центра и многочисленных прихожан Владимиров кулаком разбил икону Воскресения Христова. Все стояли и молчали. Он прошел мимо меня и сотрудника милиции и спокойно сказал: «Видели?». Я предложил составить акт и обратился к милиционерам: «Вы подпишите?». Они — гуськом за ворота: «Мы ничего подписывать не будем».

В.И. Соломонов: Батюшка занимается своим делом — он окормляет верующих. Инициатива по проведению 2 августа молебна в честь Ильи Пророка и священномученика Ильи Громогласова, который был настоятелем этого храма, исходила от прихожан. Притвор в храме был открыт, и прихожане туда вошли.

Отец Александр: Вопрос о решимости — скорее духовный. Решимость есть добродетель. Она близка к мужеству. Без решимости мы не можем действовать, а Бог призывает нас к этому. У нас, к сожалению, часто распространено ложное понятие о смирении и терпении. Мы думаем, что смиряемся, а на деле просто рабствуем. Со смирением, терпением, с любовью, но мужественно мы обязаны отстаивать свои святыни и ценности. И церковь всегда была таким примером для народа. Нельзя смиряться с врагами Христа, если мы христиане.

Решимость лично у меня была всегда, но она не должна быть безрассудной. Дело в том, что правовой спор — это война дипломатическими средствами. И здесь, как и на настоящей войне, нужно иметь хорошее вооружение, подготовленный тыл, разведку — все должно быть, если идет серьезный правовой спор. Пока этого обеспечения нет, лучше не ввязываться в бой. А у нас долгое время не было полной уверенности в том, что реставраторы не имеют должной правовой базы. И, конечно, во всем есть промысел Божий. Видимо, действительно эти 12 лет нужно было провести в терпении и смирении, в поношении и поругании от тех, кто здесь работал. А ведь здесь было настоящее хулиганство: осквернение  храма, воровство, пьянство, прямой разврат.

Мы знаем, что центр Грабаря должен был поддерживать храм в надлежащем состоянии, на реставрацию храма каждый год выделялись значительные средства, но, по сути, последние реставрационные работы проводились здесь в 60-е годы. Внутри храма все разгорожено, переделано, и, что особенно страшно, выпилены металлические тяги. Все держится на перегородках. Если их сломать, храм может рухнуть. И вот, благодаря помощи Божией, у нас собрались очень хорошие юристы и разумные прихожане. Мы смогли разработать некую стратегию и осуществить ее после того, как полностью убедились в неоспоримости нашей позиции с правовой точки зрения.

— Что бы вы могли сказать тем, кто называет ваши действия экстремистскими?

Отец Александр: Глупо обвинять нас в экстремизме, радикализме, нигилизме и нарушениях законов. Мы очень осторожны и стоим на абсолютно легитимных позициях. Мы вошли только в притвор и опечатали дверь, ведущую из притвора в храм. В то время, когда прихожане входили, меня не было. В тот день я совершал Божественную литургию, был в алтаре и даже шума никакого не слышал. Я, конечно, был несколько встревожен этими событиями и подробно выяснил, как все было. Меня заверили, что была произведена видеосъемка, что все задокументировано.

Мы ведем судебный процесс против федерального агентства недвижимости. И 3 августа было заседание арбитражного суда, на котором реставраторы имели полную возможность высказать все свои обиды. Но они почему-то молчали.

Сейчас наш адвокат доктор юридических наук Михаил Воронин отправил письмо на имя министра культуры с предложением в двухнедельный срок изъять из храма имущество реставрационного центра, которое в противном случае мы будем вынуждены объявить бесхозным и сдать на ответственное хранение.

Если власти безмолвствуют, мы имеем конституционное право отстаивать свои права. Никакие силовые решения нас не страшат. Мы к ним готовы. Мы действуем абсолютно конституционно и призываем всех опираться на закон. К сожалению, за годы советской власти наш народ отучился мыслить на правовых основаниях. Свобода и закон — обоюдные вещи. Где нет соблюдения закона — там нет и свободы. Если мы не станем на позиции строгого соблюдения законности, то наша Церковь потеряет ту малую свободу, которую она обрела в последние годы. Всем понятно, что наш храм — не единственный случай. Хладнокровно, разумно, терпеливо, но бескомпромиссно мы должны требовать осуществления законности на всех уровнях. Конечно, это возможно только с помощью Божьей и через непрестанную молитву.

— Все прихожане вас поддерживают?

Отец Александр: И не только прихожане. К нам сейчас приходят разные люди, даже иностранцы и неверующие. Если человеку небезразлична судьба своего Отечества, он не может быть в стороне. Мы вчера молились, читали благодарственный молебен с акафистом Иисусу Сладчайшему. Все, по милости Божией, идет, как надо.

Когда номер готовился к печати, стало известно, что 13 августа вышло распоряжение Федерального агентства по управлению федеральным имуществом № 162-P за подписью заместителя руководителя Д.Б. Аратского. Согласно этому документу здание, расположенное по улице Радио, дом 17, корпус 6, закрепляется на праве оперативного управления за государственным учреждением «Всероссийский  художественный научно-реставрационный центр имени И.Грабаря».

Директор реставрационного центра Алексей Владимиров в комментарии к этому распоряжению сообщил, что «как минимум три месяца понадобится, чтобы сделать мелкий первичный ремонт, принять необходимые меры по проверке коммуникаций и отопления, — тогда можно будет перевести в новое помещение некоторые реставрационные отделы. Таким образом, к началу нового года верующие могут расположиться в верхнем храме и колокольне». Касаясь конфликта с прихожанами храма Воскресения Христова, А.Владимиров сказал: «В какой-то степени мы им благодарны — мы ведь с 1991 года писали письма в московскую мэрию, в правительство и просили переселить нас». Итак, храмы возвращаются их законным владельцам — православным приходам. Это справедливое и единственно правильное решение.

Настоятель храма святой  великомученицы Екатерины на Всполье архимандрит Закхей: "Молитвы Господу — это реставрация души"

Наш храм был возвращен Церкви в 1992 году. В 1994 году он стал подворьем Православной Церкви в Америке, и здесь начали регулярно проводиться богослужения. Однако реставрационный центр Грабаря занимает больше половины храма. Я хочу сказать очень откровенно и искренне, что сложившая ситуация — это трагедия для нас. Конечно, мы должны показывать всем пример христианской любви и православного образа жизни, поэтому все эти годы мы старались не конфликтовать с реставраторами. Но терпение не бесконечно. Ситуация должна быть незамедлительно разрешена в пользу верующих.

Много раз директор центра имени Грабаря Алексей Петрович Владимиров заверял нас в том, что реставраторы хотят переехать отсюда, и обещал освободить помещения. В этом году мы будем отмечать 10-летие подворья Православной Церкви в Америке, но реставрационный центр по-прежнему находится на нашей территории. Реставраторы постоянно ссылаются на нехватку места, на то, что они проводят важные работы. Но молитвы Господу гораздо важнее любой реставрации, потому что это — реставрация души, а не материальных ценностей. Мы страдаем от такого соседства. Это очень печальная и скорбная для нас ситуация. Я убежден в том, что храмы должны быть возвращены верующим. Мы постоянно молимся об этом и просим всех, кто может, помочь нам в разрешении этого вопроса.

Мы надеемся, что по милости Божией к 7 декабря, когда подворье будет отмечать юбилей, мы сможем встретить наших многочисленных гостей в полноценном храме.

Настоятельница Марфо-Мариинской обители монахиня Елизавета:  "Такой поступок достоин восхищения и уважения"

Я искренне порадовалась тому, что у отца Александра такой замечательный, сильный, дружный приход. Это настоящие воины Христовы. Решиться на такой шаг, отстоять храм, на который они имеют полные права, и защитить батюшку — это достойно восхищения.

Мастерские Грабаря занимают у нас основной и самый большой храм — Покрова Пресвятой Богородицы, который построила великая княгиня Елизавета Федоровна. Когда в конце июля мощи великой княгини были привезены в Москву, мы с этой святыней два часа простояли на улице под дверями храма, потому что он полностью занят реставрационным центром. Фактически же, когда в начале 90-х годов нам передали комплекс Марфо-Мариинской обители, то нам отдали в пользование и землю, и этот храм. По документам Покровский храм — наш, но мы вынуждены молиться в небольшом домашнем храме. А ведь у нас более 100 сестер, дети, студенты — это огромный коллектив. Где им молиться? Патриархия предоставила обители храм великомученицы Варвары на Варварке. Но это вынужденный выход из положения.

С другой стороны, мы не должны забывать о том, что у нас сиротское отношение к культуре. Если мы второпях вышвырнем мастерские Грабаря, они просто могут погибнуть. Не хотелось бы быть участниками этого разрушения. Безусловно, надо освободить храмы, но и о реставраторах следует позаботиться.