Церковь и Армия

В ходе командировок им совершались крещения, молебны, панихиды, освящения оружия и военной техники. В октябре 2001 года он побывал российских воинских частях миротворческого контингента в Боснии и Косово, где встречался с военным духовенством и командованием частей НАТО, а также с духовенством Сербской Православной Церкви.
Отец Михаил духовно окормляет воинов Объединенной группировки войск на Северном Кавказе.
Во время пяти его прошлогодних командировок приняли крещение около 800 солдат и офицеров, причастились Святых Христовых Тайн около 500 человек.
Главное командование Особой группы войск в Чечне с уважением относилось к миссии священника, всячески поддерживая ее. В июле 2001 года по благословению Святейшего Патриарха в чеченском поселке Ханкала, в штабе 42-й мотострелковой дивизии,  священником были установлены Крест и закладной камень на месте будущего храма в честь святого благоверного князя Михаила Тверского.
9 апреля, рейсом военно-транспортной авиации из аэропорта Чкаловский, я прибыл на военный аэродром в Моздоке. Еще в Чкаловском я встретил офицеров из бригады специального назначения ГРУ, с которыми мы были знакомы по моим прошлым командировкам, и перед строем воинов-спецназовцев благословил их на ратный подвиг и на воздушное путешествие, покропив святой водой и раздав крестики и иконы.
В Моздоке меня встретили офицеры-десантники из группировки ВДВ в Чечне. Они помогли мне с разгрузкой и добились выделения транспортного вертолета Ми-8 для полета в Ханкалу. Через час-полтора мы прилетели туда и также без особых проблем перевезли полтонны груза в оперативную группу ВДВ при штабе Объединенной группировки войск в Ханкале.
Утром следующего дня я представился новому командующему Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе генерал-лейтенанту Молтенскому и начальнику штаба генерал-майору Кондратенко и обсудил с ними необходимые мне перемещения по Чечне и прочие вопросы, связанные с моим пребыванием.
Главной проблемой в Чечне является транспорт. На всю группировку войск — всего лишь несколько транспортных вертолетов, и они выделяются лишь по личному приказу начальника штаба ОГВ генерал-майора Кондратенко.
В тот же день я на специально предоставленном вертолете отправился в 104-й парашютно-десантный полк 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии, который размещался в базовом лагере в населенном пункте Энгеной на юго-востоке Чечни. Там меня встретил командир полка полковник Михаил Теплинский, с которым мы были близко знакомы по моим прошлым командировкам. На этот раз я решил не распылять подарки, а отдать их все в одно из соединений. Это очень важный момент — иначе получается, что приехал батюшка, раздал все офицерам, а солдатам ничего не досталось. Вмешаться в эту ситуацию сложно. Можно, конечно, раздать все самому, лично в руки, но если груз большой, это едва ли возможно.
На средства, пожертвованные прихожанами храмов свт. Митрофана Воронежского и Ильи Муромца, я привез в полк множество нужных здесь вещей: российские и десантные флаги, гигиенические принадлежности, батарейки для миноискателей (323 эл., большие, круглые), конфеты, канцелярские принадлежности, около полутора тысяч пасхальных открыток, конверты без марок (солдатам можно отправлять почту бесплатно и это тоже важно, поскольку такие конверты в 5 раз дешевле, чем обычные; кстати, еще в Чечне ценятся карманные фонари с уже вставленными батарейками). Кроме того, я привез продукты для офицеров и командования полка: колбасу, майонез, рыбу
(рыбы в Чечне нет, поэтому она очень ценится). Все это вызывает бурю восторга и сразу снимает напряженность и непонимание со стороны офицеров, независимо от их религиозных взглядов. Эти подарки на сумму около 60 тысяч рублей я и передал в 104-й полк.
За шесть дней моего пребывания в Энгеное я объехал все подразделения полка, разбросанные вокруг базового лагеря на разных высотках. Кроме того, на частной машине, в сопровождении двух офицеров и пулеметчика, я объехал взводные опорные пункты, которые находятся на удалении от 5 до 40 километров от базового лагеря. Везде меня встречали с радостью. На взводных опорных пунктах я раздавал печенье, конфеты, российские флаги, которые тут же были водружены на высотах; совершил несколько крещений в окопах. Обстановка там боевая, обстрелы бывают несколько раз в неделю, особенно часто ночью.
Кроме десантников, мне удалось благословить одну из застав внутренних войск, где нас сначала чуть не расстреляли, приняв за боевиков, — ведь машина у нас была частная, а я особенно похож на боевика. Подъезжая к заставе, мы заметили,  что солдаты изготовились к стрельбе (все это происходило в течение считанных секунд). Мы успели только вскинуть руки, чтоб покрутить пальцем у виска, и не снижая скорости проехали мимо. Наше поведение и жесты были истолкованы верно, и по милости Божией все закончилось благополучно.
Везде при посещении застав и взводных постов я служил краткие молебны, читал молитвы из воинского требника, кропил воинов святой водой, раздавал крестики и иконы, совершал освящение оружия, передавал благословение Русской земли и добрые пожелания от командующего ВДВ, который просил меня это сделать перед командировкой. Все это вызывало живой интерес, особенно со стороны офицеров. Мне также приходилось отвечать на массу вопросов — от житейских до геополитических

За время моего пребывания в полку в базовом лагере общими усилиями была сооружена часовня в честь благоверного князя Александра Невского. Мы использовали уже имевшееся теплое помещение, сколоченное незадолго до этого из снарядных ящиков. Помещение было неказистое, но за пять дней работы целого взвода солдат оно было приведено в надлежащее состояние, украшено изнутри и снаружи, вокруг даже были сделаны клумбы. Сверху водрузили большой крест, видный за много километров. На пожертвования прихожан храма Митрофана Воронежского купили в Ножай-Юрте краски.
Это было отдельное приключение, особенно замечательное тем, что небезопасное путешествие — 40 километров по разбитым горным дорогам, на которых может произойти все что угодно, было предпринято исключительно с целью украшения часовни. Краска на чеченских рынках продается преимущественно зеленая, для армейских нужд. Строительные материалы не пользуются спросом и поэтому продаются крайне редко. В конце концов, после долгих поисков разноцветные краски нашлись.
Одним из полковых художников на стене была изображена сцена из знаменитого Ледового побоища. В часовне повесили флаги России и ВДВ и установили табличку с именами погибших воинов полка. Именно в этом полку, в бою с двадцатикратно превосходящим противником, геройски погибла 6-я парашютно-десантная рота. Из всего ее старого состава остался один старшина, и с нынешними солдатами и офицерами 6-й роты я общался отдельно и отслужил для них молебен.
Из гильз 150-миллиметровых артиллерийских снарядов для часовни были сделаны подсвечники. Мы повесили иконы, которые я привез с собой, и в этой часовне по милости Божией приняли крещение больше двадцати солдат и офицеров полка, и еще около тридцати человек исповедались и причастились. Это при том, что именно в это время проводились разведочно-поисковые действия и треть личного состава базового лагеря отсутствовала.
На протяжении всего моего пребывания в полку я участвовал в утренних и вечерних построениях, проводил беседы с личным составом в разных подразделениях, осматривал места отдыха и позиции. Так случилось, что за семь месяцев, в течение которых полк стоял в горах, я был единственным, кто приезжал к ним, и это мне удалось сделать трижды. В первый раз, в декабре, я привез импортные медикаменты стоимостью несколько тысяч долларов и продукты. Перед февральскими праздниками мною были привезены специально напечатанные почетные грамоты для солдат, опять же продукты (около трех тонн, включая апельсины и разные вкусные консервы) и целая коробка фотоаппаратов.
Пребывание в полку священника, по словам офицеров, с которыми мне удалось поговорить, имело большое значение для морально-психологической поддержки личного состава, и это действительно ощущалось, поскольку эти семь месяцев люди жили почти как на острове. И еще раз спасибо всем, кто пожертвовал средства на подарки воинам.

На шестой день я позвонил в штаб ОГВ и вызвал «вертушку», которая забрала меня на следующее утро. Теперь я отправился в 51-й десантный полк, расположенный в населенном пункте Хатуни Веденского района. Там я пробыл 4 дня, крестил около тридцати солдат и офицеров, исповедовал и причастил еще 10—15 человек, а также провел во всех подразделениях полка краткие молебны. В сопровождении саперов я проехал по трем господствующим высотам, которые в нескольких километрах от лагеря занимают наши десантники. Там я тоже служил молебны, раздал российские флаги, крестики, иконки, побеседовал с офицерами. Все это вызывало живой интерес, но при этом отрадно было, что приезд священника в полк уже воспринимается буднично. В этом году я приезжаю сюда уже во второй раз, а священник нашего сектора ВДВ иеромонах Виталий (Уткин) был здесь в феврале целых 10 дней. Мне была высказана благодарность от командования полка за работу отца Виталия.
Исполняющий обязанности командира 51-го полка подполковник Кувшинов и командир отряда специального назначения 45-го полка подполковник Демчук также были довольны прибытием священнослужителя и выразили большую благодарность за это на построении личного состава.
Очень важно, чтобы священники нашего отдела бывали здесь регулярно, поскольку и в Энгеное, и в Хатуни десантники стоят в наиболее опасных местах. Только в окрестностях Хатуни больше 30 банд. Это родовая вотчина Басаева, Веденский район. Недавно в результате удачных операций было уничтожено несколько чеченских полевых командиров среднего звена.
В Субботу Акафиста я на вертолете прилетел в Грозный. На машине с гражданскими номерами в сопровождении трех автоматчиков мы с клириком Екатеринбургской епархии о. Сергием, окормляющим в Ханкале части Внутренних Войск, поехали в храм Архангела Михаила. В храме нас уже ждали прихожане — около 40 русских жителей Грозного, в основном старики, которые были несказанно рады приезду священников. Исполняющей обязанности старосты матушке Антонине были переданы для раздачи прихожанам небольшие подарки к Пасхе, церковные свечи для храма (они там уже заканчивались), пасхальные открытки, конфеты, печенья и некоторые другие необходимые предметы. Мы отслужили в храме молебен и литию. Священника здесь не было уже несколько месяцев. К сожалению, в самом храме ситуация к лучшему так и не изменилась. Никаких следов ремонта не видно, и все обещания, данные в сентябре председателем правительства Чечни Ильясовым в письме к Патриарху, остались только на бумаге.
В Грозном я встретился с заместителем мэра по социальным вопросам Ахмедом Устаевым и изложил ему претензии, связанные с отсутствием в храме электричества и всего самого необходимого. Я также заявил о незаконности требований об уплате за земельный участок, на котором располагается храм, вернее, его руины. Мэрия требовала 14 тысяч рублей за аренду.
После этого я долетел на вертолете до Ханкалы, утром следующего дня военно-транспортным вертолетом перебрался в Моздок, оттуда на такси доехал до Минеральных Вод и вечером 21 апреля гражданским авиарейсом прибыл в Москву.
За время пребывания в Чечне мне удалось покрестить около 50 человек, исповедовать около 40 человек и всего около 100 человек причастить запасными Дарами Святых Христовых Тайн — больше Даров не хватило.