Какими должны быть реформы

Особое место среди православной периодики XIX — начала XX веков занимают периодические издания духовных академий. К началу XX века духовные академии становятся центрами научно-богословской и церковно-общественной жизни. Они собирают вокруг себя лучших философов, историков, искусствоведов; в них преподают такие знаменитости как историк В.О. Ключевский, канонист А.С. Павлов, литургист А.А. Дмитриевский. Журналы духовных академий становятся ведущими органами по обсуждению как научных вопросов, так и проблем, существующих в Русской Православной Церкви.

Санкт-Петербургская духовная академия еще с 1821 года издавала журнал «Христианское чтение», Московская духовная академия — с 1843 года. «Прибавления к изданию творений Св. Отцов», а с 1892 года — «Богословский вестник». Киевская духовная академия с 1837 года выпускала журнал «Воскресное чтение», а с 1860 — «Труды Киевской духовной академии». Официальным органом Казанской духовной академии был издававшийся с 1855 года «Православный собеседник». Основной задачей академических журналов были публикации исследований по патристике и переводов на русский язык христианских текстов, в первую очередь творений святых отцов, а также освещение важных направлений научной деятельности академий. Активно изучались и памятники канонического права.

В связи с революционными событиями 1905 года в российском обществе начинает обсуждаться и необходимость церковной реформы. Церковное сообщество тяготила опека государства, особенно после публикации Манифеста о веротерпимости и введения института Государственной Думы. Однако вопрос, какими должны быть реформы, оставался открытым. Был выдвинут тезис о необходимости созыва Поместного Собора для решения принципиальных вопросов церковного устройства.

Обсуждение предстоящего Собора Русской Церкви и грядущих реформ в Церкви стало вопросом первой важности для русской прессы и породило огромное число статей, которые И.В. Преображенский, выпуская в 1908 году сборник «Периодическая печать о церковной реформе вообще и о реформе высшего церковного управления», включивший в себя все значительные публикации по этой теме, назвал «неофициальными предсоборными деяниями русской церковно-общественной мысли».

В связи с вопросом об установлении канонического строя Русской Церкви церковная периодика, в том числе журналы духовных академий, обсуждают вопросы канонического устройства Русской Церкви, соотношение церковных уставов с жизнью современного общества, состав церковных соборов, необходимость восстановления института патриаршества, введения выборности епископата, монашества епископов, участие монастырей в социальной деятельности, принципы устройства церковного суда, состояние церковной дисциплины, правильную организацию церковной общины, проблему перевода на русский язык богослужебных текстов, положение духовенства в русском обществе, попытки преодоления церковного раскола и т.д. Так, исследования Н.П. Аксакова, епископа Сергия (Страгородского), А.Лебедева, И.М. Лихтницкого о составе церковных соборов в разные моменты истории показали сложность вопроса и эволюцию этого института в процессе исторического развития.

Публикации фундаментальных работ академической профессуры в периодических изданиях духовных академий способствовали формированию круга тем, вынесенных на обсуждение предсоборных органов, а затем легли в основу деятельности Священного Собора Российской Православной Церкви 1917—1918 годов.

В церковных кругах был выдвинут тезис о необходимости «восстановления канонического строя». Так митрополит Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский) в своей записке «О желательных преобразованиях в управлении русской церковью (положения внесенные в Комитет министров высокопреосвященным Антонием)», написанной в феврале 1905 года и опубликованной в «Миссионерском обозрении», призывал государство «предоставить Пpавoславнoй Цеpкви бoльше свободы в управлении ее внутренними делами, где бы она могла руководиться главным образом церковными канонами и нравственно-религиозными потребностями своих членoв и, освобожденная от прямой государственной или политической миссии, могла бы своим возрожденным нравственным авторитетом быть незаменимой опорой православного государства». Группа петербургских священников в сборнике «К церковному Собору» заявляла: «Восстановление свободы церковной не мoжет и не дoлжнo быть сoвеpшенo иначе, как чpез вoсстанoвление действительнoсти oгpаждающих эту свoбoду священных канoнов вo всей их пoлнoте и чистoте».

Значению древнего канонического права, а также исторически обусловленным противоречиям в церковной практике была посвящена длительная дискуссия в Первом отделе Предсоборного присутствия.

Наиболее развернутыми, взвешенными и оригинальными, вызвавшими живой отклик в обществе, оказались материалы в изданиях духовных академий, в частности в журнале МДА «Богословский вестник, который редактировался в 1903—1906 годах профессором патрологии И.В. Поповым, а в 1906—1907 годах — профессором-византинистом И.Д. Андреевым.

«Богословский вестник» еще в 1904 году издал исследование проф. П.В. Тихомирова, который на основании подробного анализа реформы церковного управления, осуществленной Петром I, пришел к выводу, что «основания реформы канонической ценности не имеют никакой».

В качестве политического лозунга требование возвращения к каноническому строю вызвало и появление сомнений в возможности подобного возвращения. Так, проф. Санкт-Петербургской духовной академии Н.К. Никольский считал, что необходимо четко определить, к каким нормам Церкви следует вернуться: «Следует ли их искать в допетровской Руси, в ее принципах неподвижности в области богословствования и каноники, или же их следует искать в церковном сознании периода апостольского или византийского? Нетрудно сказать: следует устроить управление церковное на канонических началах, но далеко не одно и то же, устроить ли это управление согласно с пониманием Кормчей в допетровскую эпоху, или согласно с признанием за канонами того значения, которое они имели в Древней Церкви».

Профессор МДА А.Чирецкий в «Богословском вестнике» замечал, что восстановление внешних форм канонического строя не решит проблемы внутреннего кризиса церковной жизни: «Нельзя ожидать... что у нас церковная жизнь закипит только потому, что восстановлены будут канонические формы древней византийской Церкви, во главе Церкви будет поставлен патриарх, по главным городам будут поставлены окружные митрополиты, а по всем малым — епископы. Кто в настоящее время интересуется канонами? Многие ли из православных знают даже о существовании Книги правил? Кто стремится быть руководителем жизни, тот должен знать, чем “люди живы”. Кто в настоящее время удовлетворится административно-бюрократическими реформами и мертвыми словами? Не можем же мы замалчивать, что народ проливает слезы над рассказами еретика, отлученного от Церкви, графа Л.Н. Толстого и со скукой слушает уснащенные текстами послания Синода, зевает, слушая современные проповеди пастырей Церкви». Об этом же говорил на заседании профессоров Санкт-Петербургской духовной академии и Н.К. Никольский: «Историкам церкви и представителям богословского знания неприлично заявлять, что в способе управления, хотя бы и узаконенного канонами, они видят верный выход из современного состояния церкви. Академия должна заявить, что если церковь решилась начать свою жизнь чрез применение стародавних принципов церковной жизни, то в том только случае оно может привести к упорядочению и нормальному ходу ее, если оно прежде всего будет предназначено к сохранению истинного духа евангельских требований, и если только ради этого и после этого предстоящие перемены будут сообразованы по мере возможности с канонической буквою».

Таким образом, от лозунга о каноническим строе пришлось переходить к серьезным размышлениям над тем, какое место занимают церковные каноны и какова их ценность.

В «Богословском вестнике» из номера в номер печатались труды Н.П. Аксакова, оригинального богослова, продолжателя традиций А.С. Хомякова, посвященные вопросам восприятия Предания как живого церковного наследия. Для него церковные каноны — это часть Предания, которая должна быть прочитана в общем контексте церковной истории. Одно из центральных положений Н.П. Аксакова состоит в том, что каноническим принципом Церкви является отсутствие в ней единоличного произвола: «Ничто не совершается в Церкви единоличным произволом, но все творится с соизволения и согласия других, а через них и через общее соизволение и согласие всей Церкви, так что вся Церковь является в действованиях своих согласным и стройным целым или хором в мире, в общении и во взаимном соизволении совершающим все действования свои, весь предоставленный и препорученный ей зодческий труд».

Важной вехой в осмыслении проблемы канонического наследия явилось программное выступление профессора МДА доктора богословия С.С. Глаголева «Задачи русской богословской школы», опубликованное в «Богословском вестнике» в 1905 году. Автор отмечал: «В области права мы имеем действующие законы, которые не исполняются и нарушаются постоянно. Положим, праведнику закон не лежит. Но ведь мы не праведники, и мы хотели бы иметь такое действующее право, которое мы бы понимали, которое могло бы осуществляться и осуществлялось... Мы имеем церковный устав, который для большинства православных людей абсолютно не выполним. Благочестивейший профессор нашей академии Д.Ф. Гoлубинский, вся жизнь которого была осуществлением религиозных постановлений, жаловался, что не может выполнять устава, и многократно поднимал вопрос о его смягчении. Я не встречал людей более религиозных, чем он; поэтому думаю, что я не встречал исполнителей устава. Мы имеем, таким образом, пред собой собрание мертвых букв, предписывающих нам жить и мыслить так, как мы, будучи православными, не можем мыслить... Нужно согласовать нашу совесть с законом и нашу мысль с верой».

Одним из наиболее болезненных вопросов церковно-общественной жизни оставалось устройство церковного суда. Священники часто писали о бесправии духовенства перед властью епархиального архиерея. Приведем авторитетное мнение профессора Санкт-Петербургской духовной академии протоиерея А.П. Рождественского: «Рассматривая те канонические правила, которые положены в основание церковного суда над духовными лицами и определяют наказания за различные преступления, находим, что некоторые из них составлены под влиянием временных обстоятельств и бытовых условий, при отсутствии которых они естественно теряют свою действительную силу (Карф. 12, 29). Затем, многие правила, приложение которых к современным порядкам было бы очень желательно, или не действуют, или видоизменены до такой степени, что утратили свое первоначальное значение... Отсюда возникают вопросы: что нужно считать в канонах Соборов и отцов Церкви действующим и обязательным для судебной власти законом? И где критерий для различения того, что остается в них обязательным для настоящего времени и что отошло в область истории? Ни церковная практика, ни наука, ни законодательство не дают такого прочного и надежного критерия. Между тем, и с юридической, и с практической стороны точное определение положительного значения древнего канонического законодательства для современной церковной практики, как правительственной, так и особенно судебной, имеет существенную важность. Очевидно только, что вопрос этот не может быть предоставлен произволу практики, как это бывает теперь, и не может быть разрешен наукой, которая бы только могла подготовлять материал для решения его. Он принадлежит всецело церковно-законодательной власти, и только ею может быть разрешен».

Широкое обсуждение насущных церковно-общественных проблем в церковной и светской прессе, публикация фундаментальных исследований и активное участие церковной и светской профессуры в предсоборных органах, подготовивших материалы к Поместному Собору Православной Российской Церкви 1917—1918 годов, позволили выйти на качественно новый уровень решения принципиальных вопросов церковного устройства. К сожалению, революционные потрясения в стране прервали этот процесс.