Феномен Юлии Вознесенской

Юлия Вознесенская родилась в 1940 году, русская писательница, диссидентка. В 1976 была приговорена к 5 годам ссылки. В 1980 эмигрировала в Германию. Последние годы живет в Лесненской Свято-Богородицкой женской обители во Франции. Ее книги «Мои посмертные приключения» и «Путь Кассандры, или Приключения с макаронами» представлены на премию «Православная книга России» в номинации «Автор года». Наш корреспондент встретился с Юлией Вознесенской.

— Юлия, вы говорите об очень серьезных вещах, о последних временах, о смерти в таком «легком жанре», часто даже с юмором, и всюду выдерживаете удивительно бодрый тон. Как вам это удается?

— Я ненавижу расслабленность, характерную для современной западной литературы. У меня есть категорическое убеждение, что в состоянии уныния, опьянения, расслабления человек не имеет права заниматься творчеством. И как бы талантливо и виртуозно человек ни писал при этом, его унылое состояние души, переданное читателям, зачеркивает всю ценность его творений.

К сожалению, унылое и бесплодное мировоззрение насаждается сейчас и в православной среде. Я убеждена, что это зараза, с которой нужно бороться.

Из-за этого я и заставила себя вернуться к писательству. Я уже бросила это занятие, стала считать его бесплодным. Пять лет ничего не писала. Все эти годы я жила в Леснинском монастыре во Франции. И там я встретилась с матушкой Афанасией. Она мне рассказала о реальном посмертном испытании, которое она пережила во время клинической смерти. Я ей сказала: «Матушка, это надо записать». Она принесла мне тетрадку, где история эта была записана. Я ей сказала: «Матушка, вы так хорошо рассказываете, но пишете вы очень плохо». — «Тогда ты напиши». — «Благославляете?» — «Благословляю». И так я стала писать «Посмертные приключения».

Хочу сказать, что теперь я всю свою жизнь до монастыря оцениваю, как жизнь «в минусе», в том числе и диссидентство, и все, написанное до монастыря.

А в художественном смысле я ориентировалась на К.С. Льюиса, его «Письма баламута» и «Хроники Нарнии».

— Теперь у вас тысячи благодарных читателей, особенно среди молодых людей. Но я знаю и монахов, которые читали ваши книги ночи напролет, даже во время подготовки к экзаменам в Духовной академии...

— Думаю, это неслучайно. Потому что за моими книгами в жанре «фентэзи» скрывается Лесна, мой любимый монастырь. В «Кассандре» все герои имеют прототипов. Все матушки, игумения монастыря, дядя Леша, его жена, дети — со всеми  я встретилась в Лесне. Там я получила свое новое писательское призвание. Что я только ни пыталась там делать: вышивала покровы, разводила сад, построила часовенку-киот в лесу. Но призвание к монашеству — это редчайшее дарование, и мне стало понятно, что все эти послушания другие могут сделать лучше меня, а я должна писать, поскольку занимаюсь этим всю жизнь. И, честно говоря, я питаю надежду искупить новыми книгами все написанное мною прежде.

— Ваши книги очень бодрые, я бы даже сказала радостные, несмотря на страшный сюжет: первая — о встрече с адскими силами после смерти, вторая — о воцарении воплощенного зла на земле. И еще они о том, что именно христианство очеловечивает человека и что любовь спасает в любых обстоятельствах. Даже после смерти.

— Только в христианстве человек становится самим собой. Вся моя жизнь была борьбой за свободу, за истину, за человека. И я верю, что «кончается всегда все хорошо». Потому что я видела и вижу множество чудес в этой жизни.

Расскажу об одном, связанном с великим человеком — год назад почившим старцем Николаем. Я ездила к нему на остров Залит, как и многие тысячи паломников со всей России. И там я встретила батюшку из-под Гдова, который восстанавливал древний храм Покрова Божией Матери над мощами прп. Иллариона Гдовского. Потом я уехала обратно на Запад. Закрылась радиостанция «Свобода», где я проработала 10 лет, скончался мой муж, и я поехала в Леснинский монастырь. Матушка Макрина дала мне благословение жить «у них под бочком». На радио мне дали отступные, я распределила деньги между родными, что-то оставила себе, — как оказалось, на строительство домика в Лесне, — а оставшиеся «бесхозными» две тысячи марок послала брату в Россию с просьбой, чтобы он отвез в Гдов тому батюшке. А у него в то время рухнул купол на храме (я ничего об этом не знала), и он поехал к старцу Николаю с вопросом, что ему делать, — ведь денег на восстановление нет, и не предвидится. А тот ему сказал: «Нанимай рабочих, начинайте работу, деньги вам привезут». И вот, когда уже работы подходили к концу, приехал мой брат и привез именно ту сумму, которая была нужна для того, чтобы расплатиться с рабочими и отдать долг за материалы.

Разве это не чудо? Ведь я, можно сказать, случайно вспомнила о батюшке из Гдова, когда думала о том, куда мне девать «лишние деньги».

— Я знаю, что в последнее время вы написали еще несколько книг, которые ждут выхода в свет. О чем они и в каком жанре написаны?

— Одна книга называется «Сын вождя». Она о том, как живет старик. Совершенно одинокий, изможденный, несчастный — незаконный сын Ленина. В этой повести у меня действуют кавказские старцы-отшельники, которые просят его простить своего преступного отца, а он все никак не может простить. Потому что почти вся его жизнь прошла за решеткой или в сумасшедших домах. Я описала эту судьбу, исходя и из своего собственного лагерного и тюремного опыта, и по рассказу одного моего друга, который сидел в Казанской тюрьме и встретился там с зеком, который называл себя сыном Ленина. Был ли он на самом деле сыном Ленина или нет — неизвестно. Но я писала художественное произведение, где важна правда жизни вообще, а не конкретные имена. И меня волновал сам вопрос о наказании через детей и наоборот. А кончается повесть тем, что в один прекрасный день в мавзолей зашел какой-то дряхлый старик и бросил на гроб горсть земли. Ну, пропылесосили, однако с этого времени «копчушка», как называли труп Ленина, начала разрушаться с неимоверной скоростью. А когда старика допросили, то он сказал, что отпел его в Церкви и, как полагается, бросил на гроб освященную землю. «Копчушка» рассыпалась, и пришлось сделать куклу, так она там и лежит.

А вторая повесть для детей, для подростков. Она называется «Юлиана, или Игра в киднэппинг». Там две героини,  девочки-сестры: озорница Юля и благочестивая Анна. Отсюда и название — «Юлиана». Первую из девочек после развода взял отец, а вторую — мать. Анна жила с мамой-учительницей и с бабушкой в Пскове. А Юля с папой, процветающим «новым русским», — в особняке на Крестовском острове в Петербурге. И вот у Аннушки умирает мама, а потом и бабушка. И отец забирает ее к себе. И девчонки-сестры снова встречаются. Одна — совершенно неиспорченная, верующая девочка из провинции, а другая — девочка «тусовки». Отец говорит: «Верующая, так это ничего. Юлька тебя быстро в дискотеку затащит, и там тебя всему научат». — «Папа, а если я ее в церковь поведу?» — «А мне все равно, лишь бы вы дружили». И дальше я рассказываю об отношениях этих девочек.

А еще в октябре выйдет продолжение «Кассандры» — книга называется «Паломничество Ланселота».

— И все хорошо кончается?

— Да, конец хороший — это конец света. Но  ведь нам обещано, что все хорошо кончится. Апокалипсис хорошо кончается. Поэтому и все наши маленькие истории хорошо кончаются. Хотя мы иногда не хотим этого видеть.      

Беседовала Людмила Ильюнина