Украинская Православная Церковь: современость и перспективы

Продолжение.

Начало в ЦВ № 7 за 2008 г.

УПЦ и другие

христианские

конфессии

в Украине

Украина — это не только многонациональная, но и поликонфессиональная страна. Наиболее многочисленной и влиятельной религиозной организацией в стране была и остается Украинская Православная Церковь. В состав нашей Церкви сегодня входят 42 полноценные епархии, 59 архиереев, общее количество приходов составляет около 10900. В Церкви действует 20 специальных учебных заведений, из них 7 семинарий и 12 духовных училищ. Динамически развиваются Киевские духовные школы, в частности Киевская духовная академия, образовательный уровень которой в последнее время значительно повысился в результате реформы и привлечения новых педагогических кадров.

Вместе с тем, рядом с Украинской Православной Церковью в стране существует несколько других христианских конфессий, влияние которых на общество в той или иной степени является ощутимым.

В западных регионах Украины значительное влияние имеет Украинская Греко-католическая Церковь (УГКЦ), которая насчитывает сегодня, согласно официальной статистике, около трех с половиной тысяч приходов. В конце 80-х годов XX века, когда эта конфессия получила на Украине легальный статус, УГКЦ имела ярко выраженный региональный характер, а деятельность ее иерархии и священников была излишне политизированной. Все это, а также сложная внутренняя ситуация в Украинской Православной Церкви, которую тогда возглавлял Митрополит Филарет (Денисенко), привели к тому, что диалог между нашей Церковью, Ватиканом и иерархами УГКЦ не дал позитивного результата, и проблема деления церковного имущества была решена греко-католиками силовым путем. Большинство храмов УПЦ в западных регионах Украины были насильственно заняты верующими УГЦК, а православные христиане в этом регионе оказались в ситуации жесткого давления.

В итоге нынешние отношения между УГКЦ и УПЦ оставляют желать лучшего. Старые раны еще не вылечены, а отношения между православными и греко-католиками до сих пор не урегулированы. Таким образом, хотя многие эксперты отмечают определенные позитивные тенденции в жизни УГКЦ, официальный диалог между нашими Церквами на сегодня, к сожалению, еще невозможен.

Стабильными и доброжелательными можно назвать отношения УПЦ и Римско-католической Церкви, духовенство которой традиционно опекает польскую общину в Украине. Эта Церковь насчитывает 7 диоцезий, 804 прихода, имеет 13 епископов и 3 высших духовных семинарий. Епископы Римско-католической Церкви в Украине стремятся поддерживать постоянные контакты со священноначалием канонической Украинской Православной Церкви, сотрудничество между Церквами имеет место в рамках Всеукраинского Совета Церквей и религиозных организаций. Положительно на православно-католические отношения влияют и визиты в нашу страну главы Папского Совета по содействию христианскому единству кардинала Вальтера Каспера, последняя встреча которого с высшим священноначалием нашей Церкви имела место в декабре прошлого года.

Наиболее проблемными можно назвать отношения между УПЦ и двумя неканоническими церковными структурами, которые самовольно провозгласили себя «автокефальными», — «Украинской Православной Церковью — Киевский Патриархат» и «Украинской Автокефальной Православной Церковью». Согласно статистическим данным Государственного комитета Украины по делам национальностей и религий, общая численность «автокефальных» церковных организаций на 1 января прошлого года составляет около 5 тысяч. Из них 3824 общины находятся в составе УПЦ КП и 1154 общины — в составе УАПЦ. Эти показатели имеют определенные погрешности, поскольку официальная государственная статистика основывается на количестве зарегистрированных уставов первичных религиозных организаций (церковных общин). Впрочем, как мы знаем, уставы религиозных общин иногда регистрируются специально для увеличения количественных показателей.

Однако, даже с определенными поправками, количество приходов, которые находятся сегодня в составе УПЦ КП и УАПЦ, не может не тревожить. Церковное разделение в Украине действительно имеет беспрецедентный масштаб, и этот фактор необходимо учитывать тем, кто считает, что любой диалог между канонической УПЦ и неканоническими структурами является неуместным и вредным.

Проблема диалога

между Украинской

Православной

Церковью и

неканониЧеским

православием

(УПЦ КП И УАПЦ)

В расколе с законным священноначалием и мировым Православием оказались миллионы людей. И если некоторая часть из них находится в расколе в результате сознательного выбора, то множество простых верующих и даже церковнослужителей находятся сегодня в канонической изоляции скорее из-за отсутствия надлежащего догматического и канонического образования. Общеизвестно, что в советский период Православная Церковь была крайне ограничена в своей миссионерской и просветительской деятельности. Она не имела возможности проводить катехизацию; приходская жизнь часто лимитировалась совершением богослужений. Таким образом, в начале 1990-х годов, когда в Украине возникло мощное национально-патриотическое движение, множество православных христиан, не имевших возможности углубить свои знания в вере, стали жертвами романтической «этнофилетической» идеологии.

От этой идеологии в первую очередь пострадала интеллигенция, которая ошибочно увидела в Церкви инструмент для сакрализации молодого украинского государства. Позже «этнофилетическая» идеология охватила и часть православного клира. Возник раскол. Однако следует отметить, что действия не всех его творцов и активных участников были предопределены такой идеологией. В ситуации начала 1990-х, когда на Западной Украине стремительно возрождались структуры УГКЦ, множество православных клириков пришли к выводу, что единственный способ сохранить Православие в этом регионе — это создание своей, «национальной Церкви», которая бы могла остановить стихийную экспансию УГКЦ.

Были ли правы православные священники, которые разорвали общение с законным епископатом и впопыхах объявили свои приходы «автокефальными»? Их положение в то время было крайне нелегким. На Западной Украине господствовала эйфория, предопределенная получением государственности. Стремительно расширяла свои структуры и влияние в обществе УГКЦ, которая позиционировала себя единственной «национальной церковью». Украинская Православная Церковь, которая находилась в каноническом единстве с Московским Патриархатом, казалось бы, должна была стать «общественным изгоем», Церковью, которой навсегда отказано в праве быть полноценным партнером нового государства.

Однако тот факт, что, несмотря на противостояние в Западной Украине канонического и «автокефального» Православия, Украинской Православной Церкви удалось сегодня возобновить там свое присутствие, свидетельствует о том, что у тех, кто избрал путь раскола, были и другие возможности. Как отметил один современный ученый, в истории бывают моменты, когда мы не имеем возможности двинуться ни влево, ни вправо, и тогда единственным возможным направлением движения остается движение к небу — то есть исповедничество.

Современная УАПЦ, более 70 процентов приходов которой расположено в западном регионе Украины, это прямая наследница той части галицкого православного клира, которая в конце 80-х годов прошлого века сделала попытку сохранить на этой земле Православие путем его незаконной «автокефализации».

В 1995 году по просьбе представителей этой ветви автокефального движения был начат диалог Украинской Православной Церкви и УАПЦ. К сожалению, через какое-то время внутри УАПЦ возникли определенные проблемы, и диалог был прекращен. В  конце 2005 года глава УАПЦ Мефодий (Кудряков) направил Священному Синоду УПЦ обращение с просьбой возобновления диалога. Это обращение было положительно оценено Священным Синодом, и переговорный процесс возобновился. Состоялось несколько раундов переговоров, в ходе которых сторонам удалось прийти к определенному выводу и лучше понять позицию друг друга. Более того, анализ документов УАПЦ свидетельствует, что данный процесс подтолкнул ее руководство к некоторому изменению собственной «эклезиологической идентичности». В частности, своим соборным решением от 15 августа 2006 года УАПЦ отказалась от идеологии этнофилетизма, которая на протяжении десятилетий была основой автокефального движения. Как было заявлено в авторитетном документе УАПЦ, хотя в публичных заявлениях она и именуется «национальной Церковью» украинского народа, «мы понимаем это в свете христианского универсализма и канонической традиции Православия, соединяя его с идеей Поместной Церкви». Вместе с тем, как провозглашено в этом заявлении, иерархия УАПЦ осуждает этнофилетизм «как порочное представление об основах организации жизни Поместной Церкви» и отказывается от него «как от способа строительства церковной жизни на Украине» («Заявление Архиерейского Собора УАПЦ от 15 августа 2006 года по поводу объединения Украинского Православия»).

Более проблематичной была и остается возможность диалога УПЦ с УПЦ КП, которую возглавляет прежний митрополит Филарет. Наша Церковь принципиально не выступает против ведения этого диалога; более того, проведение его считается нами весьма желательным. Однако, четко придерживаясь канонической традиции, мы не можем вести официальный и полноценный диалог с УПЦ КП до тех пор, пока ее глава не принес покаяние в грехе раскола перед Матерью-Церковью и находится под анафемой.

В Церкви, которая является богочеловеческим организмом, нет такого греха, который бы нельзя было уничтожить, исповедовать и благодатно преодолеть. Не является исключением и грех раскола — один из самых тяжелых грехов, по мнению святых отцов. Однако раскол — это не только «личный грех», но и грех против Церкви, поскольку здесь грех одного человека приводит к катастрофическим последствиям для многих. Потому возвращение и благодатное привлечение к церковному единству тех, кто раньше от него отпал, должно сопровождаться не только личным покаянием, но и возобновлением единства и мира в Церкви. Позиция нашей Церкви в деле преодоления раскола и возобновления церковного единства в Украине не предопределена никакими политическими причинами или надменным желанием публичного унижения других. Мы ожидаем от лидеров тех, кто находится в расколе, личного подвига — осознания своего трагического положения и необходимости благодатного покаяния. Покаяние не может быть «унизительным»; напротив, оно возносит человека, поскольку следствием покаяния является возобновление полноты благодатного общения с Богом. Но оно не может сводиться к подписи под каким-то дипломатическим меморандумом. Профанация Таинства не принесет церковного единства и мира. И наоборот, настоящее покаяние, покаяние как личный подвиг, может насыщать церковную жизнь полнотой любви и единства. Такого не политического, а настоящего, лично выстраданного покаяния, которому радуются ангелы на небе и церковный народ на земле, мы и ожидаем от тех, кто отделился от церковной полноты. И именно такое покаяние может вылечить не только души главарей раскола, но и их паству.

Вне Церкви нет полноты истины и благодати. Однако истина и благодать не могут быть предметом собственности и гордости. Потому, храня невредимой чистоту своей веры и каноничность своей иерархии, Украинская Православная Церковь не находится в надменном одиночестве, а открыта к диалогу с братьями, которые отделились от нас. Наша цель — засвидетельствовать перед ними, что в нашей Церкви живет и действует Христова любовь, которая поможет им вернуться в обитель Отца, которую они когда-то покинули. По примеру любящего отца из притчи о блудном сыне, Украинская Православная Церковь готова сегодня выйти навстречу своим заблудшим детям и опередить их покаяние своей открытостью и любовью.

Так, 21 января прошлого года нами был принят один из представителей «уравновешенного крыла» УПЦ КП ректор Киевской богословской академии Димитрий (Рудюк), который передал нам обращение Синода этой церковной структуры на имя Собора УПЦ. В тот же день состоялась встреча Димитрия (Рудюка) с ректором Киевской духовной академии епископом Бориспольским Антонием, на которой был обсужден ряд проблем, возникших сегодня перед богословской школой в Украине, в частности, проблему государственной аккредитации конфессиональных учебных заведений.

Однако речь идет не о начале диалога, а об общем обсуждении условий, в которых он может начаться. Священный Синод УПЦ неоднократно формулировал эти условия, но сегодня для нас важно не только на них указать, но и засвидетельствовать перед нашими братьями в УПЦ КП и УАПЦ, что разлука с ними, по словам святого Григория Богослова, разрывает наше сердце.

В то же время мы ожидаем, что подобные контакты не только помогут нам выстроить такой тип отношений, при котором мог бы состояться полноформатный диалог, но и будут способствовать позитивным сдвигам в экклезиологическом сознании раскольников. Мы должны помнить, что раскол можно преодолеть лишь тогда, когда между Церковью и схизматиками существует догматичное единомыслие. Сохранилось ли такое единомыслие между УПЦ и «неканоническим православием» — УАПЦ и УПЦ КП? Конечно, если детальнее исследовать экклезиологические взгляды «автокефалистов», то можно прийти к выводу, что они небезупречны, а иногда даже граничат с еретическими. Однако в целом догматическое единомыслие между нами сохраняется, и это дает нам надежду на то, что в будущем в ходе диалогического общения единомыслие в комплексе экклезиологических вопросов будет окончательно найдено.

Церковь и политика

Ничто так не может навредить единству Церкви, как влияние политических процессов. Проникая внутрь церковной жизни, политика отравляет ее и делит верующих на «правых» и «левых», «оранжевых» и «бело-синих», сторонников «восточной» и «западной» цивилизационных моделей. Исходя из этого, Собор епископов Украинской Православной Церкви, который состоялся в Киеве в декабре прошлого года, единогласно осудил теорию так называемого «политического православия» и призвал верных чад Церкви не вносить свои политические взгляды в церковное святилище, «оставляя их во дворе язычников». Как отмечено в соборной резолюции, «политическое православие» по своей природе — не церковное явление, и не может иметь места в нашей Церкви. Оно «предусматривает внесение в церковную ограду политических лозунгов», а это «не отвечает духу Христовой проповеди». Православный епископат Украины четко определил свою позицию по вопросу, который является весьма актуальным для современной церковной жизни, — а именно, политизации Церкви, когда на церковную территорию пытаются внести дух и методы политической борьбы. Из Церкви, которая является «обществом спасающихся», сегодня пытаются сделать политическую партию, инструмент влияния. С одной стороны, мы чувствуем на себе давление партий, которые ориентируются на идеологию национализма, пытаясь свести бытие Церкви к функции освящения национального государства. С другой — церковная жизнь в Украине страдает от организаций и политиков, которые пытаются навязать нашей Церкви роль своеобразного «политического интегратора» на постсоветском пространстве. В такой ситуации Церковь не может молчать, покрывая этот грех против соборности своим долготерпением. Политика раздирает живое церковное тело на части, она отравляет дух христианской проповеди, преуменьшает тот образ любви, которым должна быть Церковь для мира.

Церковь Христова всегда была и будет универсальной, вселенской. Но ее вселенское измерение может быть повреждено человеческим грехом в его конкретном поместном проявлении. В истории Поместных Церквей можно наблюдать периоды как расцвета, так и ослабления вселенского сознания, связанные, как правило, с этапами национального становления и межэтническими конфликтами. Особенно опасным является такое преуменьшение вселенского измерения в жизни Поместной Церкви, которая имеет многонациональную паству. Как свидетельствует исторический опыт некоторых Поместных Церквей, это может спровоцировать ослабление церковного единства, а иногда и раскол. Стоит ли нам сегодня углублять то деление, которое существует в Украинском Православии? Напротив, желая преодолеть раскол или хотя бы не позволить ему увеличиваться подобно раковой опухоли, мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы в жизни Церкви оказывалась полнота кафоличности и универсализма.

Церковь создает Евхаристия, и все, что в ней происходит, происходит в контексте Евхаристии. Но нет ничего более чуждого Евхаристии, чем политика, тем более политика этноцентричная. Евхаристическое собрание носит универсальный характер, объединяя всех православных христиан, независимо от их этнического происхождения и культурного самоопределения, а особенно, независимо от их политических взглядов. И тот, кто своей деятельностью пытается обезобразить этот универсальный характер евхаристического собрания, должен отвечать за свои действия.

Проблема

преодоления

церковного раскола

в Украине и

канонический статус

Украинской

Православной Церкви

Если проанализировать документы УПЦ со времени Харьковского Архиерейского Собора, то можно увидеть, что позиция епископата УПЦ по вопросу канонического статуса нашей Церкви полностью отвечает позиции кириархальной Церкви, в частности, позиции Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Во-первых, мы считаем, что обсуждение проблемы канонического статуса должно происходить исключительно в богословской плоскости, избегая любой политизации этого внутрицерковного вопроса. Во-вторых, поскольку большинство клириков и верных УПЦ сегодня довольны нынешним статусом УПЦ, мы убеждены, что рассматривать вопрос его совершенствования нужно лишь в контексте преодоления раскола в Украинском Православии. В-третьих, по нашему мнению, проблема совершенствования канонического статуса УПЦ и механизм его решения должен быть согласован кириархальной Церковью с Православной Полнотой.

«Каноническое церковное единство православных, — писали в своем письме на имя главы Русской Православной Церкви в декабре 1993 года уполномоченные представители Всеукраинской православной конференции, — это то, что реально может обеспечить желаемый результат — вход полноты Украинской Православной Церкви в каноническое общение с мировым Православием». «Мы полностью разделяем и приветствуем, — писал 30 марта 1993 года Святейший Патриарх Алексий II в своем письме-ответе на имя Предстоятеля УПЦ, — призыв вашей конференции ко всем православным Украины объединиться на канонической основе Православия... Мы убеждены, что это святое деяние будет с воодушевлением воспринято Православной Полнотой и определит единство ее канонической позиции относительно Украинской Православной Церкви. Мы считаем важным участие представителей всех Православных Церквей в очередном Поместном Соборе Русской Православной Церкви, в программе которого будет поставлен вопрос о каноническом статусе Украинской Православной Церкви».

Украинская Православная Церковь имеет сегодня такие канонические права, которые являются вполне аналогичными правам Поместной Церкви, а ее статус отвечает статусу, который она имела во времена святителя Петра Могилы. Более того, сравнительный анализ канонических прав Украинской Церкви, являющейся сегодня самоуправляемой Церковью в составе Московского Патриархата, и канонических прав автокефальной Элладской Православной Церкви свидетельствует о том, что наши реальные права даже больше тех, которые имеет автокефальная Церковь Греции. Украинская Православная Церковь самостоятельно разрешает большинство церковных вопросов, и ее каноническая зависимость от Русской Церкви выражается лишь в молитвенном поминовении Патриарха Московского во время богослужения, а также в Патриаршем благословении избранного Собором УПЦ Предстоятеля.

Церковь и вызовы

современной Европы

Сознательно воздерживаясь от политической деятельности, УПЦ, фактически, не принимает участия в общественной дискуссии относительно «цивилизационного выбора», считая, что Церковь должна выполнять свою спасительную миссию в любых историко-политических условиях. В то же время мы внимательно следим за процессами евроинтеграции Украины, пытаясь адекватно отвечать на вызовы новой культурной и общественной ситуации.

С одной стороны, евроинтеграция для нашей страны, которая четвертый год подряд страдает от политической нестабильности, является очевидным благом. Сложная дистрибуция власти между национальными и наднациональными институциями, которые являются непременным следствием вступления страны в Европейский Союз, уменьшает соблазнительность власти как таковой. Возможно, в ЕС решения принимаются не так оперативно и эффективно, как бы того хотелось, но они являются результатом сложного компромисса и не зависят от воли одного человека, которому свойственно ошибаться. Мессианскую парадигму власти (что в действительности часто оказывается лжемессианством) заслоняет технократический концепт. Власть десакрализуется. Она начинает лучше и эффективнее служить людям, вместо того чтобы быть одержимой идеями национального величия, которые не имеют ничего общего с христианством.

С другой стороны, евроинтеграция содержит и приносит с собой искушение релятивизма. Ее герои, ее кумиры верят не в истину, а в компромисс. Основные ценности современной Европы — формальные. Похоже, что колыбель христианской цивилизации уважает право быть (не быть ли) христианином больше, чем Христос. Современная Европа лелеет святость свободы выбора. Эта возможность выбора не может быть позитивной целью человеческой жизни — лишь ее предпосылкой, не больше. Если мы спросим воображаемого среднестатистического европейца о позитивных ценностях, то есть в конечном итоге для чего стоит жить и за что стоит умирать, он/она, наверно, в ответ промолчит. Возможно, это одно из призваний восточноевропейских народов — напоминать неверующей Западной Европе о ценностях онтологических, более глубоких, чем свобода выбора как таковая. По крайней мере, ренессанс католичества во время понтификата Иоанна Павла II и распространение Православия в Западной Европе в ХХ веке является свидетельством небезосновательности таких надежд.

Если мы говорим о современной европейской культуре, то должны вспомнить о постмодернизме. Его критикуют, европейская культурная элита постоянно акцентирует «смерть постмодернизма» и пытается найти альтернативный вектор развития, но именно постмодернизм до сих пор остается наиболее соответствующим духу времени явлением интеллектуального и эмоционального восприятия повседневности.

Какие вызовы несет в себе современная, обозначенная духом постмодернизма европейская культура для христианского сознания? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о некоторых главных признаках постмодернистской культуры: фрагментарности, двусмысленности, иронии и деканонизации, то есть разрушении всевозможных канонов, включая религиозные и национальные. Постмодернизм воюет с верой подобно тоталитарным коммунистическим движениям ХХ века, но его оружие опаснее, чем у предшественников. Постмодернизм не верит никому и ни в кого. Вера подвергается насмешкам, ее пытаются разрушить с помощью тотальной иронии и сомнения. Ведь какая может быть вера, если истина относительна, а бытие — неоднозначно?

Как может Церковь адекватно отреагировать на вызов постмодернизма? Постмодернизм имеет уязвимое место — он ищет «настоящего». Тотальный цинизм и ирония могут в конечном итоге оказаться лишь маской на лице современной культуры, которая находится в поиске «действительного» и «истинного». Следовательно, искушение постмодернизма может стать тем очистительным горнилом, которое готовит человеческое сердце к принятию Евангелия. С одной стороны, постмодернизм — это вызов, обращенный к каждому христианину, вызов, требующий, чтобы наши вера и поступки были лишены театрального пафоса, но были действительными, излучая настоящую любовь. С другой стороны, это вызов современному обществу, которое также чувствует сегодня ограниченность постмодернистского мышления и тоску по истинным вещам — настоящей, или целостной, любви, настоящей, или целостной, красоте, настоящему, или целостному, общению. Европейское общество тоскует о Боге, хотя современные европейцы нередко забывают Его Имя. Миссия Церкви — напомнить нашим современникам, что настоящая красота и общение возможны лишь во Христе Иисусе, Который обновляет наше сердце в то мгновение, когда оно для Него открывается.