Ключевая позиция

Приступая к серьезному делу, мы нередко пускаемся по одному из двух направлений: ретроспективному или перспективному, рассматриваем прошлые события или строим планы на будущее. А между тем понятно, что желаемого результата можно достичь лишь на обоих путях, при взаимной поддержке и согласии.

Святейший Патриарх Алексий в своем выступлении на конференции, посвященной 90-летию восстановления патриаршества в России, подчеркнул, что Церковь — не только и не столько «наследие прошлого» (как выражаются иные идеологи), сколько сила настоящего и свет будущего. Сказанное в полной мере характеризует и православную миссию: открыть людям дорогу в Церковь, дать сегодняшней жизни смысл и цель, соединить ее с будущим. Принятая Священным Синодом в марте нынешнего года Концепция миссионерской деятельности Русской Православной Церкви — документ колоссальной важности, определяющий для всех нас, и духовенства и мирян, принципы и пути нашей работы. Результат ее, однако же, обусловлен надежной связью с прошлым и настоящим, с развитием успехов и устранением ошибок.

Те, кто следят за дискуссиями в церковной прессе и Интернете, могут заметить, что в нынешней и прошлой миссионерской деятельности много неясного и спорного: что хорошо, а что плохо, что допустимо, а что нет, — и надо, дескать, прежде всего навести порядок и предать анафеме еретиков-обновленцев, которые, прикрываясь рассуждениями о миссии, позволяют себе читать Евангелие, стоя лицом к народу и бесстыдно заменяя православное выражение «во едину от суббот» еретическим «в первый день по субботе»… На первый взгляд, возможно, вы увидите здесь лишь характерный околоцерковный юмор. Однако в данном случае юмор этот слишком уж грустный, чтобы вовсе обойти его вниманием.

В самом деле, сталкиваясь с требования «разобраться», что реально делается «теми, кто по самой природе своего служения призван к управлению земной Церковью», мы в качестве примера такой «разборки» обнаруживаем «ценные указания» московскому правящему Архиерею (то есть Святейшему Патриарху), как ему вести работу с кадрами духовенства… Откуда в церковной среде антицерковный пафос? Если кто-то обеспокоен трудностями церковной жизни вообще и миссии в частности, или даже прямыми ошибками тех или иных духовных лиц, то каким образом появляется на сцене гильотина в качестве средства от головной боли?

Ответ проясняется, если от предмета обличений перевести взгляд на лица обличителей. Что это за люди? Какое отношение имеют они к православной миссии — да и к самой Православной Церкви? Кто они, день за днем сидящие за экранами компьютеров, веерными залпами распространяя плоды своих раздумий по закоулкам всемирной сети, по всевозможным «форумам», «рассылкам», «дискуссионным группам» и «живым журналам»? Крестят ли они малышей, взрослых и стариков? Венчают ли молодых, а вслед за ними их родителей? Спешат ли к больному, придерживая одной рукой епитрахиль, а другой прижимая к груди дароносицу? Склоняются ли на зимнем ветру над зевом могилы, когда упавшая на крышку гроба горсть мерзлой глины подводит итог сказанным словам утешения? И молят ли Спасителя, стоя перед Его Святым Престолом: «...Но и отступившим от Тебе и Тебе не ищущим явлен буди, во еже не единому от них погибнути, но всем им спастися и в разум истины прийти»?..

В связи с этим мне вспоминается ситуация, которая сложилась весной нынешнего года, на «финишной прямой» восстановления единства с Русской Зарубежной Церковью. В те дни за границей то и дело раздавались недовольные голоса в адрес Зарубежного Синода, который-де «недопустимо торопит события», и кое-кто был готов прислушиваться к этим голосам. Мне пришлось тогда ответить одной своей старой знакомой: «Заметила ли ты, что интенсивность протеста нарастает пропорционально расстоянию от алтаря? Протестуют главным образом новообращенные в православие местные жители, да кое-кто из молодежи. А пожилые священники и архиереи, которые якобы рискуют потерять всё от объединения с Московским Патриархатом, единогласно его поддерживают и стремятся к нему всем сердцем. Почему? Да просто потому, что они знают Церковь не по дискуссиям в Интернете, а всей своей жизнью, подвигом и страданием. Глубокую истину невозможно узнать: ее можно только выстрадать. Свидетельство тому — Крест Спасителя. Церковная истина — Христос, Истинный Бог, распятый за нас с тобой, а вовсе не протесты, воззвания и обличения…»

Возвращаясь к православной миссии, давайте теперь выясним, как смотрят на ее нынешние проблемы внутри Церкви. «Надлежит быть и разномыслиям между вами», — предупреждает апостол, и можно было бы ожидать серьезного разномыслия по спорным миссионерским вопросам. Они конечно же существуют, но в первую очередь и главным образом мы встречаемся с единомыслием по вопросу об отношении к священноначалию и друг к другу, о взаимной любви и уважении, о необходимости тщательного и осторожного поиска пути к каждой живой душе, следуя бессмертному слову того же апостола: «Всем бых вся, да некия спасу».

Миссия вместе со спорами о ней дает нам важнейший урок, обнаруживая трудности предстоящего этапа церковной жизни. Церковь — не демократия, а иерархия: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод». Иерархический принцип лежит в основе церковного сознания, о чем в последнее время снова и снова напоминают нам Святейший Патриарх и многие другие авторитетные авторы, в частности на страницах «Церковного вестника». Без иерархического принципа внутрицерковная дискуссия превращается в травлю, разногласие — в скандал, и Христос уходит, оставляя наш дом пустым.

Благодарение Богу, большинство из нас отлично понимают эту истину. Церковь живет, церковная миссия продолжается и расширяется (пусть не так быстро и успешно, как нам хотелось бы), и в церковную среду вливаются новые силы. Церковь идет навстречу людям — для чего она и создана Спасителем, и люди приходят в Церковь, и с ними приходит многое из того, чем живет окружающий мир. В широко распахнутые церковные двери проникает бацилла обмирщения. Она атакует иерархический принцип Церкви, стремится расшатать его и уничтожить.

Заметим, что эта болезнь сплошь и рядом успешно маскируется под свою противоположность. Иные «активисты» и «обличители» не жалеют слов на проклятия в адрес «демократов», «либералов» и других неугодных им «еретиков», сами при этом не с меньшей энергией подрывая иерархические основы Церкви. «Сектор обстрела» широк — от «бесов с балалайками» (исполнителей песен под гитару) до «лицедеев-скоморохов» (православных кинематографистов), в него попадают и оценки, данные Церковью тем или иным явлениям культуры — например, Патриаршие награды создателям фильма «Остров».

Обычная болезнь роста? Нет, хуже — порочный круг, угрожающий самому церковному бытию. Ведь чем заметнее присутствие в Церкви антицерковных сил — скорее даже анархических, чем демократических, — тем слабее наша способность к сопротивлению. Теряя связь с Христом, мы ничего не приобретаем взамен, кроме порабощения врагу, что явственно заметно среди «церковных активистов», «диссидентов» и «обличителей».

Конечно, обмирщение в Церкви не с нами родилось и не с нами умрет. Но в сегодняшней России мы видим по крайней мере два фактора, активизирующих бациллу обмирщения и ослабляющих нашу сопротивляемость.

Первый фактор — это состояние российской нации и государственности в начале XXI века. Обмирщение в обычной его форме несет в Церковь грех, объективно греховные качества: стяжательство, разврат, пьянство, безответственность, невежество, равнодушие, лень и т.д. Ныне же в этой связи мы говорим о совсем других явлениях. Сегодняшний «мир» навязывает Церкви демократию, политическую борьбу, полемику с властью, непризнание авторитетов — все то, чему, вообще говоря, может найтись законное место в обществе и в государстве, но нет и не может быть места в Церкви.

Второй фактор относится и к видимой, и к невидимой реальности. Развитие церковной миссии достигло на сегодняшний день некой критической точки. Напечатано множество превосходных книг, публикуются газеты и журналы, православный Интернет известен всем, созданы православные фильмы, радиостанции и телевизионные каналы, во всех епархиях действуют православные семинарии и другие учебные заведения. Принята, наконец, и Концепция миссионерской деятельности РПЦ. Подготовка к наступлению завершена: мы вышли на рубеж атаки.

Перед нами, на дистанции броска — ключевая позиция, которую враг будет удерживать любыми средствами: молодежь. Миссия к молодежи — это битва, в которой мы обязаны победить. У нас есть для этого все возможности, и враг это знает. Нужно ли удивляться, что накануне решающей атаки дьявол лезет из кожи вон, чтобы хоть как-то нас задержать, внести разброд в наши ряды? Все наши трудности, скорби, недостатки и грехи выходят сегодня на поверхность в одной и той же точке, с одной и той целью: помешать молодежной миссии.

Мы же последуем слову знаменитого адмирала, тем более что оно так близко соответствует апостольскому слову: пусть каждый исполнит свой долг. Преданность Святой Церкви и верность ее Главе гарантируют успех нашей миссии.