Игумен Филарет (Булеков):

7—9 сентября в Нижнем Новгороде прошла конференция «Диалог культур и межрелигиозное сотрудничество», организованная Советом Европы, Межрелигиозным советом России и Министерством регионального развития РФ. В ее работе приняла участие представительная делегация Русской Православной Церкви во главе с архиепископом Берлинским и Германским Феофаном. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий направил приветствие участникам конференции. О том, почему эти проблемы требуют пристального внимания Церкви, рассказывает один из организаторов конференции игумен Филарет (Булеков), представитель Русской Православной Церкви в Страсбурге.

— Отец Филарет, на конференции в Нижнем Новгороде была большая и очень представительная делегация Русской Православной Церкви. Между тем Совет Европы — это межпарламентская и межправительственная организация, в ее работе участвуют прежде всего государственные учреждения. Почему в этой конференции представительство религиозных общин было столь широким? Какие конкретные задачи решала делегация Русской Православной Церкви?

— Необходимо отметить, что членами Совета Европы являются 46 государств, десять лет в работе Совета Европы принимают участие Россия, Украина и некоторые другие страны бывшего СССР. В  последнее время Совет Европы все чаще обсуждает темы, непосредственно связанные с религией и жизнью религиозных общин. И поэтому Русская Православная Церковь внимательно следит за деятельностью этой организации. Совет Европы разрабатывает те законодательные принципы, которые потом находят отражение в национальных и наднациональных законодательных актах стран-членов.

Например, совсем недавно обсуждались такие важные проблемы, как уважение чувств верующих в условиях демократических свобод, в том числе свободы на выражение своего мнения (см. ЦВ № 15—16, 2006). С этими проблемами сталкивается не только Западная Европа, но и Россия. Вспомнить хотя бы выставку «Осторожно, религия!». Политики должны услышать и понять мнение верующих людей, однако это далеко не всегда получается. Политики, парламентарии и сотрудники международных организаций живут и работают в условиях конкретной страны, конкретной истории, и не всегда правильно понимают контекст этих проблем в других странах.

Другие важные темы — положение женщин в религиозных организациях, эвтаназия, государственно-конфессиональные отношения, проблемы семьи и защиты прав ребенка. Также тема образования и религии сегодня достаточно болезненна не только для России, но и для других стран.  Именно поэтому участие в мероприятиях, которые проводятся Советом Европы по этой проблематике, для нас крайне важны.

— В чем особенности конференции в Нижнем Новгороде?

— Эта конференция была организована по инициативе Русской Православной Церкви. Впервые с идеей ее проведения весной прошлого года выступил председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Поводом для того, чтобы конференция состоялась именно сейчас, стало председательство России в Совете Европы (как известно, все государства Совета председательствуют в Комитете министров по полгода, в алфавитном порядке). Это был тот редкий случай, когда мы могли предложить Европе вместе с нашим государством те темы, которые считаем важными для европейского общества. Первая — это тема межрелигиозного сотрудничества. Здесь России есть чем поделиться. Она является одним из очевидных лидеров. Достаточно вспомнить создание в России эффективно действующего Межрелигиозного совета и прошедший в июле этого года в Москве Всемирный саммит религиозных лидеров. Но эта тема крайне болезненна для многих других стран. И это при том, что межрелигиозное сотрудничество является одной из ключевых проблем для будущего Европы. Поэтому наша Церковь и сочла возможным вместе с Межрелигиозным советом России выступить одним из организаторов конференции. Это нашло поддержку и у Российского государства, и у Совета Европы.

Это не единственная наша инициатива. В октябре этого года состоится еще одна конференция, посвященная изучению самого понятия прав человека — как оно развивалось, какие морально-этические представления лежат в его основе.

Конференция в Нижнем Новгороде готовилась трудно, так как и у Совета Европы, и у самих религиозных организаций не было достаточного практического опыта совместной работы. Совет Европы является организацией политической, куда входят представители правительств и национальных парламентов. И механизмы, которые годами вырабатывались для принятия решений, были связаны с методами политической работы. Религиозные организации долгое время рассматривались как одна из форм общественной жизни, все более и более теряющая вес в современной Европе. Представление о том, что современное общество является светским, привело к тому, что государства и межгосударственные организации рассматривают позицию религиозных организаций как частную, и, следовательно, ее не обязательно учитывать при обсуждении необходимых для государств документов.

Наша задача состояла в том, чтобы разрушить «железный занавес», который существует между европейскими религиозными организациями и Советом Европы, и взамен предложить конкретные формы сотрудничества. Это был крайне непростой вопрос. Когда Русская Церковь только-только открыла свое Представительство в Страсбурге и проходили первые консультации как с российскими дипломатами, так и непосредственно с руководством и сотрудниками Совета Европы, отношение у всех было однозначное: механизмов, которые предусматривают непосредственное участие религиозных организаций в обсуждении вопросов, нет и создать их в ближайшей перспективе не представляется возможным.

Перед нашим Представительством стояла задача разъяснить, что рассматривать жизнь верующих людей, не учитывая, не зная, не понимая их интересов и подлинных проблем, просто невозможно. И конференция в Нижнем Новгороде в этом смысле является ключевой, потому что Совет Европы впервые открыто признал — и это сделано одним из высших руководителей Совета Европы,  председателем Парламентской Ассамблеи господином Ван дер Линденом — необходимость придания традиционным религиозным организациям официального статуса, который бы предполагал партнерское сотрудничество и консультации с этими организациями при подготовке соответствующих документов.

Такой опыт у Совета Европы есть в работе с неправительственными — прежде всего, политическими правозащитными — организациями. Мы поставили вопрос: на каком основании религиозные организации не имеют аналогичного статуса? В данном случае это было явное ограничение прав именно по религиозному принципу. Теперь Совет Европы признал существование этой проблемы. И, как я надеюсь и как было заявлено на этой конференции, будут предприняты конкретные шаги по внесению соответствующих изменений в уставные документы и практику. Это серьезный шаг не только со стороны самих религиозных организаций, но и, я считаю, со стороны Совета Европы. Перейти на новые формы и механизмы работы, учитывая почти полное отсутствие соответствующего опыта, объективно сложно.

— Был ли прежде у Совета Европы или отдельных его представителей опыт взаимодействия с религиозными организациями?

— Первые попытки такой работы, и, на мой взгляд, достаточно успешные, предпринимались в последние шесть лет прежним комиссаром по правам человека Альваро Хиль-Роблесом. Он уделял большое внимание России в связи с политической ситуацией тех лет и нашел возможность изучить жизнь гражданского общества, в том числе и религиозных организаций, понять их озабоченность, понять необходимость услышать их голос. В этой связи проводился целый ряд семинаров, последний из которых прошел в Казани в феврале этого года. Там непосредственно принимали участие представители религиозных организаций, в том числе и нашей Церкви. Темы семинаров выбирались самые актуальные. И хотя позиция Совета Европы не во всем может быть поддержана Русской Церковью или другими религиозными организациями, это был большой шаг навстречу друг другу. Такое знакомство с жизнью религиозных организаций изменило работу аппарата комиссара по правам человека. Мне приходилось принимать участие в двух встречах Святейшего Патриарха Алексия с предыдущим и уже с нынешним комиссаром по правам человека, и я видел, насколько эти переговоры носили искренний, зачастую неформальный характер. Уже в Страсбурге, после переговоров, я был свидетелем того, как они высказывали искреннее уважение к Предстоятелю нашей Церкви. Эта работа не всегда находила понимание у остальных подразделений Совета Европы. Многие считали, что комиссар Совета Европы по правам человека зря идет на столь тесный контакт. Их политическая организация должна формулировать «правила для всех», в том числе для религиозных организаций. Некоторые считали, что они вырабатывают и такие правила, которые все должны принимать к обязательному исполнению, как некие заповеди. Сегодня мы видим, что ситуация меняется в лучшую сторону.

Реально в работе с Советом Европы принимают участие на постоянной основе только две Церкви: Римско-Католическая Церковь, представленная в качестве государства Ватикан, и, с недавнего времени, наша Церковь.

— Какие задачи стоят перед Представительством Русской Православной Церкви в Страсбурге?

— Наше Представительство работает ровно год, с сентября 2005 года. Главная задача — разъяснение позиции Русской Православной Церкви по актуальным для международного сообщества вопросам. Для этого нам необходимо было, во-первых, узнать и понять внутреннюю работу Совета Европы, познакомиться с конкретными чиновниками, с руководством — словом, установить те связи, которые позволят в дальнейшем иметь доверительные, уважительные двусторонние отношения, и чтобы позиция  Русской Православной Церкви воспринималась с уважением и вниманием, и за ней не усматривались бы какие-либо другие интересы.

У нас очень хорошие, добрые контакты с представительствами России, Украины и ряда других государств, но мы твердо и четко говорим: Русская Православная Церковь имеет самостоятельное Представительство. Да, у нас во многом совпадают позиции, но эти позиции не идентичны. По некоторым вопросам мы полностью поддерживаем ту линию, которую проводит Россия, но не всегда. Точно так же и государство не всегда защищает интересы Русской Православной Церкви, потому что это или не в компетенции государства, или этот как раз тот вопрос, по которому у нас в стране ведется полемика. В этой связи мы хотели бы рассчитывать на понимание других стран и международных организаций и учитывать их опыт.

Во-вторых, есть международные проблемы, которые непосредственно касаются положения христианства и Православия в Европе. Мы считаем их важными, и не имеем права устраниться от участия в их решении. Например, это вопрос положения Православной Церкви в Косово, вопросы религиозного образования и многие другие.

В-третьих, Представительство Русской Православной Церкви принципиально отличается от представительства России тем, что не представляет интересы Церкви только в России. Мы представляем интересы всей Полноты Русской Православной Церкви, а они могут отличаться, скажем, в Украине, в Прибалтике или Молдове. Конечно, мы пока еще не достигли того уровня во взаимоотношениях с Советом Европы, когда могли бы с уверенностью утверждать, что представляем эти интересы во всей полноте. Но мы стараемся это делать и стремимся вовлекать представителей тех епархий, которые находятся за пределами России, в нашу работу.

Не могу сказать, что те формы и методы, которые использует Представительство в своей работе, полностью устоялись. Мы присматриваемся к Совету Европы, Совет Европы внимательно наблюдает за нами. Нам крайне важно показать себя не теми, кто будет диктовать свою позицию, а посланцами Церкви, которые готовы внимательно слушать и понимать озабоченность другой стороны. Если мы в наших взаимоотношениях с такими организациями, как Совет Европы, сможем выступать достойными партнерами, тогда уважение к мнению нашей Церкви будет расти.